Глава МИРЭС Анджела Уилкинсон — о роли нефти и газа, переходе на возобновляемые источники и энергетическом потенциале РФ.
У России есть огромный потенциал для диверсификации своих ресурсов: как заявила в интервью «Известиям» генеральный секретарь Мирового энергетического совета (МИРЭС) Анджела Уилкинсон, она ждет, что к 2022 году, когда в Санкт-Петербурге пройдет 25-й Мировой конгресс, российская сторона совершит прорыв и начнет играть важную роль на всех энергетических рубежах. Она также рассказала о том, могут ли ветер и солнце заменить нефть и газ, стала ли пандемия благом для окружающей среды и что государства могут сделать, чтобы стать лидерами на мировом энергетическом рынке.
«Ускорение «энергетического перехода» увязано с издержками»
— В этом году День Земли будут отмечать 22 апреля. Можете ли вы сказать, что практически весь 2020-й стал Годом Земли?
— Нет, я бы так не сказала. Из-за пандемии COVID это был, напротив, очень человекоцентричный год. Год, когда все стали понимать, насколько неравномерно те или иные вещи распределяются в мире и как важны люди, здоровье и ощущение общности. Поэтому в моем понимании, когда мы говорим о Дне Земли, речь идет скорее о том, чтобы соединить вместе планету и людей.
— Но не стала ли природа чище благодаря пандемии? За счет неиспользования автомобилей, например.
— Думаю, пандемия и самоизоляция дали нам некоторое представление о том, каким может быть наше энергетическое будущее, более чистое и устойчивое. Впервые за последние 30 лет можно было увидеть линию горизонта в Лос-Анджелесе и свободные, не забитые машинами улицы. И тем не менее не будем забывать, что, хотя мир и встал на паузу, для многих людей это был непростой год: выросла безработица, экономика услуг вышла из строя, более 43 млн человек из бедности перешли в состояние нищеты, миллионы людей погибли. Некоторые экологические активисты говорили, что наше будущее выглядит именно так, но это очень одномерный его вариант.
— Главная тема Дня Земли в этом году — «В то время, как мир движется обратно к нормальности, мы не можем вернуться к прежнему порядку вещей». Что означает «прежний порядок вещей» в контексте глобальной энергетики?
— Изменения уже начались — мировая энергетическая система постепенно на протяжении десятилетий отказывается от углеводородов, однако это происходит недостаточно быстро. Ускорение «энергетического перехода» тесно увязано с издержками, рисками, выгодами и возможностями, которыми надо управлять. Не думаю, что сейчас речь идет о возвращении к прежнему порядку вещей — в Мировом энергетическом совете мы всегда говорили о том, чтобы строить будущее; наша организация начала работу почти сто лет назад для того, чтобы использовать энергетику во имя мира — чтобы государства не развязывали друг с другом войны из-за ресурсов.
В целом, если посмотреть на историю их использования, мы получаем следующую интересную картину: уголь спасает деревья, потому что, когда люди начали его использовать, то перестали вырубать леса, однако уголь стал загрязнять воздух и «душить» нас; мы обратились к нефти вместо китового жира и перестали убивать китов, но потом столкнулись с опасностью этого энергоресурса для окружающей среды. Каждый тип энергоресурсов что-то или кого-то спасал, но он же и приносил с собой определенные вызовы.
Одна из составляющих «нового порядка вещей» — растущее разнообразие энергосистем, и этот тренд будет устойчив и дальше. А наравне с ним будет в силе постепенный отказ от углеводородов, цифровизация, децентрализация. Всё больше решений будет ориентировано на спрос, и многие риски будут спровоцированы им же.
«Энергетический переход» — это процесс, а не пункт назначения»
— Вы дали очень краткое и понятное введение в историю «энергетического перехода». Существует ли идеальный энергоресурс, к которому мы должны стремиться, избавляясь от ранее используемых, — какова конечная цель «энергетического перехода»?
— «Энергетический переход» — это процесс, а не пункт назначения. Мы наблюдали уже несколько таких переходов — например, от сжигания деревьев мы перешли к энергии пара, затем к электрификации и так далее.
На нынешнем этапе мы говорим об энергетике для человечества, мира, процветания и здоровой планеты. Энергетика никогда не подразумевала лишь один вопрос на повестке — это великий соединитель между людьми и географиями, надеждами и страхами.
Я не знаю, о каких сроках вы говорите, но конечная цель, на мой взгляд, состоит в том, чтобы у 10 млрд человек в 2050 году было достаточно энергоресурсов для лучшей жизни и сохранения здоровой планеты.
— Какой тип энергоресурсов должен стать нашим приоритетом на нынешнем этапе?
— Хотя мы говорим о глобальном «энергетическом переходе», надо отметить, что энергетические системы становятся всё более разнообразными и что уже произошло несколько переходов, которые отличаются от места к месту. Ископаемое топливо, ядерные ресурсы распределяются неравномерно, даже солнечная и ветряная энергетика, хоть она есть везде, требует специального оборудования, возможность производить которое также варьируется от региона к региону.
У нас никогда не будет универсального решения и единого идеального ответа. Наблюдая растущее разнообразие вариантов и сценариев, мы должны сфокусироваться на том, чтобы обеспечить больше энергии и защищать здоровье нашей планеты. На сегодняшний день только 20% населения Земли работает на электричестве. Около 800 млн человек не имеют никакого доступа к нему, а миллиарды других людей нуждаются в более надежной и доступной энергии для обеспечения своей жизнедеятельности. Поэтому нам необходимы разные способы аккумулирования ресурсов.
— То есть в идеальном мире, например, солнечная энергия и ветряная энергия не вытеснят привычные нам уголь, газ и нефть?
— Не думаю, что они их вытеснят. Но их станут потреблять больше. Нам надо ускорять этот процесс, чтобы все-таки достичь хотя бы 40% электрификации. Это будет большим достижением, не меньшим, чем высадка человека на Луну.
Люди не понимают масштаб и сферу применения энергетических систем — они продолжают думать, что мы можем перейти на 100-процентные возобновляемые источники энергии, и единственное, что стоит у нас на пути, это правительства и недобросовестные компании. Но это миф о героях и злодеях, раздуваемый СМИ. В реальности потребление возобновляемых источников растет, но если вы хотите построить ветряную электростанцию, то вам надо использовать бетон, на производство которого тоже нужны энергоресурсы. Если вы будете использовать только «зеленую» энергетику, ваш переход будет идти гораздо медленнее. Необходимо использовать газ, нефть, возобновляемые источники, но делать это максимально ответственно с точки зрения доступности, справедливости и состояния планеты.
— Хотела бы вернуться к Дню Земли, который по факту продлится три дня. В чем задача этого мероприятия?
— День Земли проводят с 1970 года, в то время как Мировой энергетический совет начал свою работу в 1924 году. У них схожие черты: День Земли запустили, чтобы построить сообщество, которое бы занималось образованием, обеспечивало разнообразие и вовлекало людей в заботу о планете. В 1924 году мы начинали нашу деятельность с тем же посылом, подразумевая, что День Земли у нас будет 365 дней в году. МИРЭС на протяжении многих десятилетий остается непредвзятой и эффективной организацией, которая формирует энергетическое сообщество из практиков, экспертов и в целом неравнодушных людей, которые хотят усовершенствовать глобальные энергетические системы. И наша цель в том, чтобы не просто задавать направление, но привлекать как можно больше людей в построение дороги на данном направлении. Это мы называем очеловечиванием, гуманизацией энергетического перехода.
— Говоря о гуманизации этого процесса: в 2022 году в Санкт-Петербурге пройдет 25-й Мировой энергетический конгресс, главная тема которого — «Энергетика и человечество». Где в этом контексте Земля — как вопросы окружающей среды вписаны в повестку предстоящего конгресса?
— Конгресс-2022 пройдет почти через год после Всемирного климатического форума COP26. Его тема «Энергетика для человечества», а не «Энергетика и человечество». Что такое человечество (humanity)? На английском значение этого слова шире, чем просто большое число людей. Речь идет о манере поведения — насколько мы сочувствуем друг другу, какие ценности мы отстаиваем, что делает нас человеческими существами, а не теми, кто имитирует их поведение (human beings, nothuman doings). Для нас человечество и планета друг с другом неразрывны, а гуманизация энергетики заключается в вовлечении в этот процесс как можно большего числа людей.
— Ежегодно МИРЭС публикует доклад по так называемому Индексу энергетической трилеммы. Можете, пожалуйста, объяснить, что подразумевает этот показатель?
— Мы выпускаем много того, что можно назвать инструментами «энергетического перехода»: это и Мониторинг проблем мировой энергетики, и Индекс энергетической трилеммы, и Контуры мирового «энергетического перехода», и Мировые энергетические сценарии. Эти четыре инструмента помогают нам создать базу, опираясь на здравый смысл и соотнося разные точки зрения и взгляды в сфере энергетики.
Задача МИРЭС в том, чтобы сложить воедино глобальную картину энергетической системы, собрать людей вместе, чтобы они могли поделиться своим опытом и понять, как действовать дальше.
Индекс энергетической трилеммы показывает, как национальные правительства действуют в рамках своей политики. В основе лежат три показателя: энергетическая безопасность страны, энергетические справедливость и доступность и экологическая устойчивость государства. Мы говорим с экспертами из каждой страны, узнаем, что менялось в последние годы в государственной энергетической политике. Рейтинг отражает все изменения. В итоге получается некий барометр, позволяющий странам не только отслеживать свои успехи в области энергетики, но и сравнивать себя друг с другом и при этом друг у друга чему-то учиться. Кстати, в прошлом году Россия заняла в индексе 29-е место.
«В России уделяют большое внимание энергоэффективности»
— Россия — один из ведущих экспортеров природного газа и нефти. Есть ли место для этих ресурсов в контексте дальнейшего «энергетического перехода» и как в его рамках следует действовать РФ?
— 50 лет назад все говорили о пиковом потреблении нефти и газа — тогда думали, что эти ресурсы закончатся, однако затем были найдены их новые источники. России всегда приходилось мириться с тем фактом, что она, конечно, крупный, но далеко не единственный производитель углеводородного сырья. Необходимо непрерывно улучшать и развивать свое производство. Для России этот вопрос будет стоять и в будущем, которое весьма разнообразно: действительно, не всё будет только про нефть и газ, однако без этих двух ресурсов еще на протяжении десятилетий обойтись будет нельзя. Вопрос в том, кто предложит недорогие, низкоуглеродные, климатически нейтральные и доступные ресурсы для экспорта.
Посмотрите на гигантские инвестиции, которые осуществляются по всему миру, — в тех же странах Ближнего Востока, которые вкладывают в развитие водородной энергетики и технологии по изъятию углерода из природного газа. Россия первой запустила человека в космос, и я жду от нее большого прорыва к конгрессу в Санкт-Петербургe. У России огромный потенциал, огромное количество умных людей — я жду, что она будет играть роль на всех энергетических рубежах и продемонстрирует всему миру, как эффективно взаимодействует с новыми технологиями по части диверсификации энергетики.
— Каков ваш прогноз относительно того, какие страны смогут производить «климатически нейтральные доступные ресурсы»?
— Думаю, если США хотят остаться ведущим экспортером сланцевого газа, им необходимо продолжать инвестировать в эту сферу, удостоверившись в том, что это экологически устойчивое направление. То же самое с Ближним Востоком, где с помощью прорывных инженерных решений хотят сделать каждый баррель нефти более энергоэффективным и с меньшей эмиссией парниковых газов.
— Вы сказали, что ждете от России большого прорыва к 2022 году. О каких конкретных шагах могла бы идти речь — к чему российская сторона должна прийти через год?
— Какие шаги это могут быть, я не знаю, но я не могу поверить в то, что в РФ перестали заниматься прорывными технологиями. На российский энергетический сектор влияют те же факторы, которые сказываются на других странах. Наш Мониторинг проблем мировой энергетики показал, что в России уделяют большое внимание повышению энергоэффективности и развитию механизмов господдержки. Все смотрят на будущее энергетики только в этих технологических рамках, но что не менее важно, так это создавать и поддерживать энергетически процветающие общества. В России такой прорыв может произойти не только в газовой или нефтяной сфере — его источником могут стать инновации в области аккумулирования, водородной энергетики, квантовых вычислений и многого другого.
— А что говорят российские эксперты, которые работают с МИРЭС, — возможен ли такой прорыв в ближайшем году?
— Мировой энергетический конгресс проводится каждые три года, и его задача показать, что происходит в конкретном регионе. Когда мы приезжали в Абу-Даби в октябре 2019 года, я увидела на выставке прорывные технологии по транспортировке грузов на большие расстояния и без ущерба окружающей среде. И это в стране с едва ли не самым дешевым бензином. То есть Ближний Восток работает над инновациями не в сегменте нефти и газа, а во всей энергетической сфере. Примерно этого же я жду и от России, потому что обществу нужно больше энергоресурсов, чистых и доступных.
— Похоже, на странах, которые принимают Мировой энергетический форум, лежит большая ответственность. Значит, в 2022 году Россия должна не только предоставить площадку для конгресса, но и показать свои прорывные разработки?
— Конгресс — всегда возможность продемонстрировать, что происходит в конкретном регионе и что не видит остальной мир. Столько удивительных вещей случается на нашей планете, но СМИ, к сожалению, предпочитают распространять главным образом негативные новости. Поэтому мы проводим Мировой энергетический конгресс не только для того, чтобы обсудить вызовы и проблемы рынка, но и порадоваться достигнутым успехам, а их на самом деле немало.
Источник: Известия